My dreams.

Then he passes us and enters the same box standing next to us. And the one on which he flew continues to hang in the air.

Young ladies come out of the room, representing Moscow artists of contemporary art, they sit down next to us and we are negotiating. They talk about how they are preparing a performance in Odessa, and they need help to find the right entrance.

I immediately remember the entrance to the house in which Vadim Greenberg lives.

Then these artists invite me to go look at their performance.

I go up to the staircase, see large bright windows, stop in front of the stairs leading down to the exit.

The exit is covered with a beige cloth, but light penetrates through it. On the fabric, some inscriptions, it swings open, and from there appear, as I understand the midgets, their faces and hands are not visible.

They are dressed in costumes of birds. Such hats with beaks, and black elongated plumage, similar to a swallow.

I think what an interesting solution!

Rising a wave upstairs they sing, I like. But then one of the performers, a woman throws a thin Orenburg shawl over her shoulders and begins to sing the song of the same name.

I think that in vain she is engaged in amateur performances, but probably she needs this for self-expression!

And I need to leave, I go to the platform and understand that I will need to jump, and this is scary.

Greenberg stands below and I throw him my things, they fly apart and he begins to collect them.

And I have ropes in my hands and the platform descends — now I don’t need to jump, I have safely descended.

У меня сохранились записки этого времени.

Сны: Я в огромном ангаре, рядом со мной скульптор Алексей Владимиров, его выставку мы планируем на 16 февраля. Он показывает мне свои проспекты, сделанные в виде листов большого формата, по бокам иллюстрации , которые кажутся выполненными на наклеенной ткани. Раду стоит у окна – ему не нравится, то, что делает Алексей. Вдруг в комнату влетает огромная коробка, со всех сторон, покрытая синей клеенкой, распахивается ее вход и из нее выскакивает молодой, артистичный рыжий с поднятым вверх чубом парень и говорит нам ПРИВЕТ! Затем проходит мимо нас и входит в стоящий рядом такой же ящик. А тот, на котором он прилетел, продолжает висеть в воздухе. Из рядом стоящего выходят молодые дамы, представляющие собой московских художников актуального искусства, они присаживаются рядом с нами и мы ведем переговоры. Они рассказывают о том, что готовят в Одессе перфоманс, и им нужно помочь подыскать подходящий подъезд.

Я сразу вспоминаю подъезд дома в котором живет Вадим Гринберг.

Затем эти художники приглашают меня идти смотреть на их перфоманс.

Я прохожу в подъезд поднимаюсь, вижу большие светлые окна, останавливаюсь перед лестницей ведущей вниз к выходу. Выход закрыт бежевой тканью, но через нее проникает свет. На ткани, какие-то надписи, она распахивается, и, оттуда появляются, как я понимаю лилипуты, их лиц, ни рук не видно. Они одеты в костюмы птиц. Такие шапочки с клювами, и черное удлиненное оперение, похожее на ласточек. Думаю, какое интересное решение! Поднявшиеся волной наверх они поют, мне нравится. Но затем одна из перформеров, женщина набрасывает на плечи тонкий оренбургский платок и начинает петь одноименную песню. Я думаю, что зря она занимается самодеятельностью, но, наверное ей нужно это для самовыражения!

А мне нужно уходить, я подхожу к платформе и понимаю, что мне нужно будет прыгать, а это страшно. Внизу стоит Гринберг и я бросаю ему свои вещи, они разлетаются и он начинает их собирать. А у меня появляются в руках канаты и платформа опускается- теперь мне не нужно прыгать, я благополучно спустилась.